Директор расположенного в Иркутске Лимнологического института СО РАН Михаил Грачёв - собеседник очень интересный. Он предельно искренне говорит о российской науке, и его взгляд отличается от популярных нынче точек зрения.
Ведущий российский учёный, приехавший в Сибирь из столицы, лауреат Госпремии СССР, один из авторов закона об охране озера Байкал и недавний лауреат почётного знака «Признание» имени Юрия Ножикова рассказал нашим читателям о научном потенциале Иркутска. А также развеял некоторые мифы о величайшем озере планеты и отечественной науке.
...Михаил Александрович закуривает. К потолку поднимаются белые завитки дыма. Мы беседуем в семинарской комнате Лимнологического института, известного на всю страну. В центре большого стола - объёмная карта Байкала. За окнами - вид на иркутский Академгородок.
- Считается, что советская наука была на мировом уровне, - говорит академик.
- А Вы не согласны с этим?
- Нет, конечно, если говорить о всей науке в целом. Ни российская - ещё императорская, ни советская наука никогда не были ведущими. Ломоносов учился в Германии, а не немцы у Ломоносова. В советское время мы всегда догоняли Америку, в том числе и в фундаментальной науке. Да, мы стали первыми в космосе, но многое возникло, благодаря гонке вооружений. При этом догонять нас никогда никто не стремился. Мировым научным центром на много веков стала Германия. После войны эту роль взяла на себя Америка, и сейчас туда едет весь мир. Правительство создаёт людям условия. А у нас много вы видите учёных из-за рубежа? Я попробовал пригласить одного немецкого профессора на работу в Иркутск, он сам очень хотел приехать. Что из этого вышло? Ему пришлось получать кучу документов, пройти так называемую нострификацию, чтобы его докторская и профессорская степени имели силу в России…На все справки ушло около года, в итоге профессор к работе в институте так и не приступил. Если мы хотим развивать мировую науку, нам надо приглашать людей со всего мира и создавать для них условия.
Как победить депопуляцию?
- Михаил Александрович, а насколько по сравнению с другими городами Иркутск комфортен для учёных?
- Мне не нравится слово «комфортный». Наука - не та сфера, где люди стремятся к комфорту. Это деятельность нервная, драматичная, требующая определённого фанатизма.
Мне кажется, у нас хороший институт, и его сотрудники чувствуют себя частью российской науки. Мы не ощущаем себя иными, чем, скажем, московские учёные, наше оборудование не уступает столичному, а иногда и превосходит его. И возможность работать продуктивно здесь не отличается от той, что есть в Москве и Новосибирске, - убеждён академик.
Он говорит о демографической проблеме в Восточной Сибири: такая плотность населения, как у нас сегодня, в Англии была… две тысячи лет назад. Михаил Грачёв через десяток лет не исключает «китаизации» Восточной Сибири, правда не видит в этом чего-то страшного. Свой способ борьбы с депопуляцией директор Лимнологического института уже предложил: приглашать в Иркутск целые научные «десанты». Несколько лет назад по его приглашению в наш город приехали два учёных из Санкт-Петербурга, оба сейчас успешно работают в институте.
- Когда я сам в 1987 году перебрался из Новосибирска в Иркутск, со мной прибыло 20 человек - целый десант, - и всем было дано жильё, - вспоминает Михаил Александрович. - В рамках атомного проекта СССР за счёт таких «оптовых поставок» создавались целые города: молодежь целой группой готовилась в вузе, проходила стажировку и отправлялась на место работы - например, в тот же Ангарск. Люди получали хорошую зарплату, самостоятельность… Нужно приглашать к нам специалистов, в том числе и из-за рубежа. Ведь платим мы за какого-нибудь футболиста по два миллиона долларов. На эти деньги можно многое сделать: обеспечить человека жильём, работой, детским садом, устроить на работу жену… Только в таком режиме можно противостоять депопуляции.
- А чем привлекать сюда людей?
- Иркутск очень интересный город. Я не знаю другого места, где люди так любят природу. Здесь очень много охотников, туристов, геологов… Такого отношения к природе нет в том же Новосибирске или Красноярске (красноярцы, как мне кажется, любят исключительно свои «Столбы»), нет ничего подобного и в столице. Я не говорю, правда, что все относятся к природе бережно, та же охота вызывает много споров. Но здесь любят природу, и это притягивает людей.
Война с управленцами
- Журналисты часто обращаются к Вам с просьбой высказаться на тему БЦБК. А насколько у иркутских учёных, по-вашему, высок «индекс свободы»? Много ли правдивой информации о состоянии Байкала сегодня есть в общем доступе?
- БЦБК - это очень политизированная тема. Многие политики на выборах сделали себе имя на защите Байкала, а после пальцем не пошевелили ради озера. Комбинат всегда был поводом для того, чтобы кто-то мог высказывать разные политические мысли. При этом решить проблему, как мы понимаем, сегодня может только первое лицо.
- А каково в целом состояние Байкала?
- Информация публикуется самая разная. И высказывания, к сожалению, часто голословные. Некоторые научные сотрудники порой публикуют вызывающие тревогу данные о том, что «жемчужина Сибири» завтра погибнет. Лет двенадцать назад такая точка зрения была в чести, ведь этим людям хотелось защитить Байкал. Они знали, что говорят не совсем правду, но делали это. Потому что война - это война. А была она между управленцами и теми, кто любит природу и хочет её защитить. Это время прошло, сегодня и выборы не такие драматичные. Многое изменилось. Если говорить спокойно и правдиво, Байкал в целом совершенно как новенький. Ни один вид не исчез, зато открыто много новых. Вода не изменила своих качеств, но есть отдельные зоны загрязнения, одна из них - около БЦБК. Недавно мы обнаружили первые изменения у береговой полосы возле Листвянки. Но это решаемо, нужно просто построить канализацию.
Пугает другое, - продолжает Михаил Александрович. - За экологию в министерстве природных ресурсов отвечает школьный учитель истории - управленец. Он, например, издал постановление, что в южную котловину Байкала нельзя сбрасывать больше 400 тонн сульфатов в год (один из продуктов деятельности БЦБК. - Ред.). При этом природные запасы точно таких же сульфатов в этой части озера - 15 миллионов тонн. Не нужно много ума, чтобы понять всю безосновательность решения.
Большая беда в том, что нами во всех сферах руководят управленцы. Считается, что такой человек может управлять всем. В результате выходят безосновательные, неожиданные приказы, от которых порой страдает дело. Управленцы в стране нужны, но, как говорил Суворов, нужно пройти все ступени от солдата до генералиссимуса.
